Новые приключения Джеймса Бонда

Материал подготовил
С.И.РОГОЖНИКОВ

Колеса мерно отстукивали такт за тактом. Поезд мчался в ночи. Джеймс Бонд не спал. В голове его шла напряженная работа – супершпион обдумывал план предстоящей операции.
...Родился он в Америций, в городе Берклий. Отец его не происходил из знатного родий, поэтому с ранних лет юноше пришлось работать на фермий, где он с утра до вечера убирал из коровников калий и заготавливал ксенон, а затем и на сахарных плантанциях. Скопив немного денег, Джеймс решил податься в Калифорний. Был он стронций, весьма актиний и в меру плутоний. И хотя Бонд был совсем не гелий и до Эйнштейний ему было так же далеко, как до Нептуний, дела его быстро пошли в торий. Перебравшись в Европий, Джеймс вскоре сталлий сотрудником британской Сикрет Сервис, где он больше был известен как «аргентум 007».
Куда только не забрасывала судьба Джеймса за эти годы: Индий, Франций, Германий... Чтобы перечислить все страны, где он побывал, не хватило бы и кальций обеих рук. Операции с ураном, сделки на закупку вольфрамовой руды, махинации с золотом, сбор компрометий на ведущих политиков и банкиров... Но, каким бы трудным ни было задание, Бонд выходил победителем из любых историй, ловко избегая цинкового саркофага. От такой работы любой мог бы сойти сурьма. Однако сферрум его деятельности нравилась Бонду, и он не собирался менделевий ее на другое дело. Силициум Бонду было не занимать, а железные гиридий помогали ему постоянно быть в форме.
На этот раз у Джеймса было необычное задание: «аргентум 007» ехал в Россию, где в пивной барий на окраине Тулий он должен был встретиться со связным по кличке Борий.
…Спустя сутки Джеймс бодро вышагивал по незнакомому городу. «Гафний-гафний», – пролаял агенту вслед пробегавший вдоль забора пес, глаза которого горели словно фосфор. «Аурум-аурум», – фторили ему местные псы. Еще несколько минут ходьбы – и вот Бонд уже у церий. Оглядевшись по сторонам, Джеймс незаметным движением поправил кобальт, спрятанный под мышьяком так, чтобы в любой момент его было легко дастат. «Если что, то гольмий рутений меня не возьмут», – подбодрил себя аргентум и смело толкнул дверь из алюминий, которая открылась с неимоверным скриптон.
В барий царил полумрак. Последние астатки кислорода догорали в сигаретном дыму. «Плюмбум», – слышалось со всех сторон. В центре зала юная пара пыталась изобразить что-то наподобие хали-галлий. Подойдя к стойке, аргентум подмарганец бормену и, протянув ему сигару, скандий на чистейшем русском языке: «Закюрий». Бормен, выпучив глаза, станнум, как вкопанный. «Бериллий, бериллий, – подбодрил его аргентум и, наклонившись ниже, процезий сквозь зубы слова пароля: – диспрозий». Совсем сбитый с толку, бормен застыл в выжидательной позе. «Неон», – сделал для себя вывод Джеймс.
Связным оказался мрачный человек с лютеций выражением лица. Он был далеко не титан, да и к тому же хром на одну ногу. «Ну, с таким мы быстро палладий», – решил про себя Бонд. Для конспирации аргентум купрум у бормена за сто рубидий пирожное с кремний и баночку шпротактиний, а затем пригласил связного за столик, стоявший в дальнем углерод барий.
Едва усевшись на стулий, связной заявил, что будет кадмий, если не выполнит задание шефа, что в Самарий на малине у него много корешей, которые за определенную платина будут радий вырубидий любого, что они могут стибиум все, что угодно, и что космий лягут, а дело сделают. Не успевший познакомиться со всеми тонкостями блатного жаргона, Джеймс лишь кивнул в ответ.
Затем связной с ловкостью магний достал из-под полы начатую бутылку какой-то жидкости. С такой технеций он вполне мог бы работать в цирконий. Связной предложил аргентум сообразить натрий с борменом, который тут же разлитий по бокалий русский висмут. Не успел Джеймс как следует оценить обстановку, а связной уж напился, как свинец. Бормен тоже быстро сникель. Ставший похожим на клоуренсий, связной постоянно иттербий Бонда за пиджак и повисмут на стулий, просил сэрбий радий бога ниобийжаться на него, периодически призывая аргентум выпить за приближающийся празеодим.
Нобелий от злости, Джеймс уже не слушал его. Неодим связной в других странах не вел себя подобным образом. «Да, это вам не Европий», – подумал про себя Бонд, делая глантан из бокалий. «Бр-р-ом. Ну и гадолиний», – поморщился аргентум, лишь первые капли жидкости попали ему в рот. Внезапно нестербий боль пронзила железный организм Джеймса. «Идйод. Это же цианистый калий», – обругал себя последними словами аргентум и замертво рухнул на цементный полоний.
...Очнулся он в каком-то сарае, с селеновым привкусом во ртуть, весь в мазоте и совсем гольмий. Вокруг бегали мышьяки и стоял запах соединения сера с водородом вперемежку с хлоркой. Однако, несмотря на то, что голова аргентума звенела как медный таз, что он испытывал муки тантала, что у него не было возможности принять радоновую ванадий и сделать массаж своему теллуру, Джеймс был необычайно радий, что отделался так легко, и молибден Бога, чтобы тот сохранил ему жизнь. Единственное, чего страстно желал «аргентум 007» в этот момент, – как можно быстрее очутиться подальше от этого места, где-нибудь на берегах Рений. И даже скандий, который непременно устроит ему босмий, не мог изменить этого желания Бонда…
А в это же самое время, глядя на олово аргентума через щелку в сарае, также был радий хиттрий бормен (он же капитан контрразведки Борис Буран), вспоминая, как ловко ему удалось, притворившись пьяным, заменить английскому шпиону бокалий с водкой на бокалий с уксеноном.