Кошель П.А.Русское стекло.О чём не пишут в учебниках

О ЧЕМ НЕ ПИШУТ В УЧЕБНИКАХ

Русское стекло

Материал подготовил П.А.КОШЕЛЬ

Ранней весной 1630 г., в царствование Михаила Федоровича, в Москву приехал швед Юлий Койет. Он должен был научить русских мастеров отливать пушки. Пушечного мастера приняли хорошо. Царь сразу же пожаловал серебряный ковш весом два фунта, «бархату рытого», «тафты доброй», сорок соболей да лошадь с седлом и уздою. Такой прием Койету понравился, и он решил совсем остаться в России. Оказалось, что он хорошо знает и стекольное ремесло. Койет взялся построить стекольный завод в России.

В те времена у нас почти не знали стекла. Даже в царском дворце окна были слюдяные. Ели из медной или оловянной посуды. Беднота обходилась деревянными плошками. Предложение Койета оказалось кстати.

Подходящее место нашли в Московском уезде, недалеко от Воскресенска. Здесь и построили завод – несколько сосновых изб с плавильными печами и трубами. В 1635 г. на заводе стали делать аптекарскую посуду: колбы, банки, реторты, бутылки. Стоила такая посуда очень дорого. За цену, какую платили за большую стеклянную банку, можно было купить теленка.

При Алексее Михайловиче построили второй завод – в селе Измайлове, близ Москвы. Это был уже государственный, казенный завод. Выделывал он не аптекарскую посуду, а сулеи (бутылки и графины), оловейники (кувшины), ставцы (ковши), кружки, братины (ковши для вина), рюмки, стаканы, лампадки и мухоловки. Гордостью Измайловского завода стала отлитая им саженная (двухметровая) рюмка. Чудо-рюмка была хитро украшена стеклянными нитями; она могла вместить два ведра вина.

При Петре I и Елизавете построили еще несколько стекольных заводов. Появились уже русские мастера-стеклодувы. Иностранцы неохотно делились с ними своим опытом, старались не открывать им своих секретов. К счастью, среди русских нашлись изобретатели, которые не только самостоятельно открыли старинные секреты стеклоделия, но и улучшили их.

Первым из этих изобретателей был М.В.Ломоносов. Всем известно, что Ломоносов писал стихи о стекле (отрывки из стихотворения «Письмо о пользе стекла»):

…Пою перед тобой в восторге похвалу,
Не камням дорогим, не злату, но стеклу…
Любезное дитя, прекрасное стекло.
Увидев смертные, о как ему дивились!
Подобное тому сыскать искусством тщились.
И было в деле сем удачно мастерство:
Превысило своим раченьем естество.
Тем стало житие на свете нам счастливо:
Из чистого стекла мы пьем вино и пиво…
Лекарства, что в стекле хранят и составляют;
В стекле одном они безвредны пребывают…
Во зрительских трубах стекло являет нам,
Колико дал творец пространство небесам.
Толь много Солнцев в них пылающих сияет,
Недвижных сколько звезд нам ясно ночь являет…
Далече до конца стеклу достойных хвал,
На кои целый год едва бы мне достал…

Однако не все знают, что Ломоносов сам варил стекло. Он был не только великим физиком, химиком, геологом, минералогом, астрономом, философом, историком, но еще и замечательным стеклоделом. В первой российской химической лаборатории Ломоносов изготовил более 4000 опытных стекол. Эти работы легли в основу заводских методов получения цветных стекол.

Однажды у графа Шувалова Ломоносов увидел привезенный из Италии мозаичный портрет. Его восхитила чудесная, составленная из разноцветных стеклянных кубиков картина. Неужели нельзя делать такие же прекрасные вещи у нас в России? Ломоносов решил сам взяться за составление мозаики.

Ему пришлось начать все сызнова, как будто никто до него мозаики не делал. Рецепты окраски стекла хранились тогда в секрете, их за границей знали немногие мастера, а в России не знал никто. В книгах можно было прочесть только о самых простых и известных вещах. А о том, как варить разноцветное стекло, как делать кубики, как их закреплять, – обо всем этом в книгах не было сказано. Почти три года потратил Ломоносов на раскрытие этих тайн. Терпеливо проделывал он опыты, записывая их в лабораторном журнале. За это время ему довелось больше двух тысяч раз варить стекло. Наконец все секреты были открыты. Можно было приниматься за мозаику.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Ломоносов демонстрирует Екатерине II мозаику
собственного изготовления. Репродукция
полотна А.Д.Кившенко, 1895 г.


Первой мозаикой Ломоносова была икона, сделанная из 4000 стеклянных кубиков. Затем он сделал мозаичные портреты Елизаветы и Екатерины II. После этого он взялся за огромную – 42 квадратных метра – мозаичную картину «Полтавская баталия», которой хотели украсить стену Петропавловского собора.

Такая большая мозаика требовала огромного набора стеклянных кубиков всех цветов. Ведь чем больше оттенков в распоряжении художника, тем лучшую картину он может создать. Достаточно сказать, что, например, в ватиканской мозаичной мастерской папы римского хранятся кубики двадцати восьми тысяч различных оттенков. Один только зеленый цвет имеет четыре тысячи тонов – от салатного до густо-зеленого, почти черного. Нужен очень зоркий глаз, чтобы из всех этих оттенков выбрать самый подходящий. Непривычный к такой работе человек даже не заметит разницы между соседними оттенками: настолько она неуловима. А мастер заметит. И из множества стоящих перед ним тарелочек со стеклянными кубиками выберет нужный. Мозаичные картины делают по нескольку лет. Они требуют от художника необычайной тщательности, бесконечного терпения.

Почти пять лет работал Ломоносов над «Полтавской баталией» и закончил ее незадолго до своей смерти. А затем картину постигла печальная участь. В собор ее не повезли. Огромная картина пропала без вести.

Минуло более 150 лет. Произошла Октябрьская революция. И вот однажды, приводя в порядок подвалы Академии наук, рабочие наткнулись на какие-то большие, очень тяжелые ящики. Их было много. Открыли один из них – в нем оказался кусок мозаики, изображавший голову петровского солдата. В другом ящике нашли другой кусок мозаики – штандарт Петра I. В остальных ящиках также лежали куски мозаики. Это была разрубленная на куски «Полтавская баталия».

Потомки по достоинству оценили изумительный труд Ломоносова. Куски мозаики осторожно извлекли из ящиков, соединили их, выпавшие кусочки стекла заменили новыми. Сейчас великолепная стеклянная картина, напоминающая нам о славных боевых делах русской армии, возвращена к жизни

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Мозаика М.В.Ломоносова «Полтавская баталия»
в здании Академии наук РФ в Санкт-Петербурге




Талантливых людей в России всегда было много, а вот машин, различных приспособлений, облегчающих и ускоряющих труд, – мало. И совсем не было машин в русской стекольной промышленности. В России до ХХ в. умели делать только посуду, бутылки и оконное стекло. Много зеркального стекла выписывали из-за границы. Об оптическом стекле нечего и говорить: его совсем не умели варить. Пришлось много потрудиться для того, чтобы наверстать упущенное. Сейчас на всех российских стекольных заводах работают машины.

Стеклоделие еще недавно было ремеслом. Теперь оно стало настоящей наукой. Но это вовсе не значит, что теперь стекольщику уже не нужно мастерство, не нужен талант. Наоборот, талант, искусство в этом деле теперь еще нужнее, чем прежде.

Всего труднее, конечно, сделать стекла для большого телескопа. Это как бы высший, самый строгий экзамен для стекольщиков. Мастеров, умевших полировать такие стекла, было так мало, что их можно перечислить по именам. Таким был, например, Шорт. Он жил более 200 лет назад. Это был замечательный мастер, настоящий художник своего дела. Никто не мог сравниться с ним. Перед смертью он разбил все отполированные линзы и зеркала. Изумительным мастером был и Альвино Кларк, живший в XIX в. Он делал стекла для обсерваторий всего мира.

Почти все такие мастера были самоучками, почти все они попадали в кабалу к крупным оптическим фирмам и жили очень бедно. Но они не бросали своего дела, потому что любили его.

Эти мастера не образуют одной династии: секрет легко передать по наследству, а талант завещать нельзя. Их можно сравнить, пожалуй, с великими шахматистами. Как одни, так и другие достигали успеха своим невероятным упорством, напряжением всех сил. Но шахматный чемпион сыграет тысячи партий, а стекольщик отполирует за всю свою жизнь всего несколько больших стекол, которые долго после смерти мастера будут безупречно работать в телескопах разных стран, служить молчаливым стеклянным памятником огромного труда...

Одному из таких знаменитых мастеров – англичанину Греббу – были заказаны в 1912 г. стекла для нового телескопа Пулковской обсерватории. Прошло 10, 15 лет, а стекла все не были готовы. В 1930 г. старый мастер умер нищим, деньги на его похороны собрали по общественной подписке. И встал вопрос: кому же теперь передать заказ?

Обсерватория обратилась к знаменитой германской оптической фирме Цейса. К.Ф.Цейс готов был взяться за дело: он уже припас подходящий кусок стекла. За шлифовку и полировку Цейс потребовал 100 000 марок золотом. И поставил еще одно непременное условие: срок выполнения заказа не указывается. Он постарается сделать работу за два с половиной года. Но если не выйдет, то не выйдет. Может быть, придется ждать пять лет, может быть – и десять. Что было делать? Согласиться?

Тогда-то наш Оптический институт и предложил: прежде чем дать ответ Цейсу, посмотреть, не найдется ли в своей стране таких людей, которые могли бы отполировать стекла для телескопа. И такой человек действительно нашелся – один из сотрудников института, ученый-физик Д.Д.Максутов, человек, который 30 лет своей жизни отдал постройке телескопов. Еще мальчиком смастерил он себе телескоп. Потом начал делать маленькие телескопы для школ, а затем – зеркала и линзы для самых точных оптических приборов.

[Вы должны быть зарегистрированы и подключены, чтобы видеть это изображение]

Башня телескопа
на Пулковской обсерватории


Специальная комиссия устроила строгое испытание максутовским стеклам: их сравнили с подобными же стеклами, какие делают у Цейса. И каково же было удивление, когда они оказались ничуть не хуже, а даже лучше цейсовских стекол. После этого не было, конечно, смысла давать заказ Цейсу. Мы сами, своими силами стали строить новый телескоп. И сделан он был безукоризненно.

Так, почти случайно, выяснилось, что мы были слишком скромны, напрасно не доверяли своим силам. В России нашлись люди, способные браться за любую задачу в стеклоделии, создавать не только отличные микроскопы, но и лучшие, самые большие телескопы.

(По книге: Свешников М.П. Тайны стекла. Л.: Детгиз, 1955, 190 с.)